25 августа 1921 года – последний день жизни Николая Гумилёва #декоммунизация
24 августа состоялось заседание Президиума Петроградского губернского ЧК. В деле Гумилёва на листе N 104 стоит «верно» и никакой подписи. И приписка без подписи: «Приговорить к высшей мере наказания — расстрелу». И больше никаких сведений!..
Камера N 7 ДПЗ на Шпалерной сохранила и передала через сидевшего там же осенью 1921 года Г.А. Стратановского последние слова поэта: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв».
Что переживал в последние дни заключения Николай Степанович, неизвестно, но сохранилась записка, переданная поэтом жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы».
25 августа Николай Степанович Гумилёв был убит. Есть разные версии о месте расстрела поэта (некоторые вслед за Ахматовой утверждали, что Гумилёва расстреляли по Ирининской дороге у станции Бернгардовки). Но судя по тому, где в то время проводились расстрелы, более реальным местом следует считать территорию Ржевского артиллерийского полигона, выходившего к Рябовскому шоссе. Смерть поэт принял достойно. Работник ЧК Дзержибашев (который сам был расстрелян в 1924 году) открыто восхищался мужеством поэта на допросах. Тайный осведомитель ЧК поэт Сергей Бобров поведал Г. Иванову: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление… Мало кто так умирает…».
Уже после убийства поэта делегация литераторов побывала на Шпалерной, где был заключен поэт, им не моргнув глазом ответили: «Ночью взят на Гороховую». Другое здание ЧК в Петербурге.
А 1 сентября 1921 года город ахнул. По городу были расклеены сообщения о расстреле участников мифической ПБО. В документе, опубликованном в «Петроградской правде», приводился список расстрелянных — всего 61 человек. О Гумилёве было напечатано: «Активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров».
Долго чекисты будут со страхом и невольным уважением рассказывать о его расстреле. Он умер как хотел: несломленным, победителем, доказавшим, что поэзия выше реальности. Он не пережил свою Россию, их обоих зарыли в братской могиле, и никто не знает, куда и ему, и Ей нести цветы.